Когда человек, которого ты любишь больше всего, отвергает твою любовь… И когда предают самые близкие люди, жизнь только начинается. Если у этого человека есть только он сам… Я никогда не оставлю его одного. Я достучусь до его сердца.

Душевные шрамы этой девушки можно сравнить с погружением под воду. Наблюдатели, не знающие, насколько эти шрамы глубоки, удивляются, почему она не избавится от них. А многие просто не считаются с этими душевными шрамами. Эта девушка не хотела слышать таких обидных слов. По крайней мере, от этого человека...

Слишком долго я даже не была знакома с собой, слишком долго бежала впопыхах на поводу у стремления ухватить больше положенного. Слишком долго лила слезы над тем, что так и осталось нетронутым, несдвинутым, неприобретенным. Пора было остановиться у этого потока, присесть на берегу, неторопливыми движениями расчесать гребнем волосы. Продолжить путь маленькими шагами, не забывая радоваться: жить, дышать, смотреть, слушать. Все без спешки.

~

Освободилась от страха опустить руки. Пусть они находятся в том положении, в каком удобнее в тот или иной момент. Наверное, в этом и есть настоящая сила, которую обретаешь через позволение себе слабости. 
Невозможно проснуться утром сильным человеком – я хотела бы так, но невозможно. Зато можно перестать биться головой об одну и ту же стену и сменить направление движения. Если нет дороги на запад, тогда лучше ехать на восток. Земля в любом случае круглая – рано или поздно каждый придет к тому, к чему должен прийти. Правда, пока я не знаю, где моя конечная остановка.
Но зато знаю, чего хочу, – может, это и есть самая главная цель, итог, точка в конце сложноподчиненного предложения? Освободиться. От упущенного, неразделенного, невысказанного и, казалось бы, непреодолимого. Это мое лекарство от самой что ни на есть настоящей болезни, которую не способен вылечить ни один врач. Никто, кроме меня самой.

Куда бы не ступила её нога, она всегда для всех оставалась невидимкой. Её толкали и топтали ногами… И вот она смешалась с толпой… Не думаю, что её стали замечать. Вот почему она стала прятаться в своей комнатке. Она казалась ей такой же уютной, какой бы казалась клетка птице с переломанными крыльями. Только в этой комнатке… она могла дышать полной грудью. Она никогда не мечтала о большом мире, никогда не скучала по нему. Даже сейчас, когда… Даже сейчас.

«В чём твоя правда? Скажи мне честно». Когда бы её не спросили об этом… она всегда молчит. Правда появляется, как сладкая конфета или шоколад, стоит только сорвать обёртку. Как кожа нужна для защиты крови и плоти, ложь нужна, чтобы защитить правду. Вместо того, чтобы быть честной и открыть все свои раны — натянуть на лицо улыбку и солгать… безопаснее для неё.

Рот этой женщины, словно сломанный кран в горной деревне. Ни одной капли не дождёшься, когда так необходимо. Этот сломанный кран… работает только ночью, в тишине. Все слова, которые она не могла сказать до сих пор… потекли, когда подходящий момент уже прошёл. «В следующий раз я постараюсь ответить именно так». «Я хочу резко ответить ей». Та девушка всегда клялась себе в этом. Та девушка… всегда говорила очень впечатляюще… когда была одна у себя в комнате.

Люди, которые думают, что счастье — это что-то, к чему они могут дотянуться рукой… Интересно, насколько же счастливы они должны быть? Эта женщина… всегда начинает нервничать, когда осознаёт, что она уже слишком счастлива. Для этой женщины, счастье — это мыльные пузыри, с которыми мы любили играть в детстве. В тот миг, когда она прикасается к пузырькам, они содрогаются всеми цветами радуги вокруг неё… и лопаются. Перед лицом счастья, эта женщина… сдаётся, даже не протянув руки.